Эпилог

Костер медленно догорал. Да в нем сейчас и не было никакой нужды. Где-то там, далеко, за деревьями, за облаками, вставало солнце. Лес из черного становился серым. Сильно потеплело, и теперь вся поляна была заполнена шуршанием падающего с веток тяжелого снега.

Всю ночь к палаткам сходились ребята. Еще на просеке Мишка с Васильевым встретили уныло бредущего куда-то Сашку. Потом из леса вышел мрачный Антон, постоянно ощупывавший себя. Больше всего его волновали уши. Он чуть ли не на глаза натягивал шапочку, как следует прихлопывая ее ладонями. А потом тут же пальцами касался носа, бровей, руками проводил по щекам. Облегченно вздыхал, делал несколько шагов и снова хватался за шапку.

Вовку они нашли уже в лагере. По его словам, он бежал. Больше Сидоров ничего не помнил.

Приходили еще какие-то люди, выслушивали сбивчивые объяснения ребят и уходили.

Забрав Затока, ушли в свою конюшню девчонки.

Последним у костра остался Мишка. Ему совершенно не хотелось спать. Он встал, взял палку, поворошил гаснущие поленья. Вверх полетели искры, в лицо пахнуло дымом. Он поморщился, кашлянул, палка в его руке дернулась, вынимая из костра обуглившийся предмет.

Рыбкин почувствовал, как что-то сорвалось с палки и с глухим звуком упало неподалеку. От дыма на глаза Мишки набежали слезы, не дающие ему хорошенько рассмотреть, что же там такое. Рыба потянулся к странной находке и замер.

Перед ним лежала обуглившаяся подкова.

Мишка медленно сел. В голове за секунду пронеслось слишком много мыслей. Наконец возник один вопрос:

«Опять?»

Палкой он осторожно потрогал подкову. Была она самая обыкновенная. Даже дырочки по желобку сохранились. Подкова как подкова. Лошадь здесь проезжала, может, вчера, может, позавчера, а может, и сто лет назад, гвоздик из копыта вывалился, вот подкова и упала. А что лошадь? Ничего. Хромать начала. Хозяин стал на нее ругаться. Может, избил. А потом позвал кузнеца, и лошади поставили другую подкову, новенькую и блестящую.

И не надо ходить там, где кто-то кого-то когда-то обидел. Потому что обида вещь коварная, она помнится долго.

Мишка быстро оглянулся, потом подцепил подкову палкой и понес ее к проклятой черте.

От этой черты ничего не осталось. Здесь так много прошло народу, что ее просто-напросто затоптали.

Мишка сунул подкову под куст, упал на колени и стал старательно ее закапывать.

– Хватит, – выдохнул он, когда дело было сделано. – Больше ничего не будет.

Хотя в душе он был почему-то не очень в этом уверен.

За спиной раздались шаги. Уже готовый ко всему, Рыбкин вскочил, на всякий случай сжимая руки в кулаки.

– Вы тут лошадей не видели?

На него смотрела Светка. Такая же, как и раньше. Рыжая. Только сейчас лицо у нее было растерянным. Она хлопала ресницами, шмыгала носом, не понимая где она и что происходит.

– Все домой пошли, – опустил руки Мишка. – И Затока твоего взяли.

Света кивнула, покосилась на куст, под которым Мишка закапывал подкову.

– Что у тебя там? – как будто между делом спросила она.

– Так, – замялся Рыбкин. – Секрет один закопал.

– А! – протянула девочка, разворачиваясь. – Ну-ну, – зачем-то добавила она, уходя обратно в лес.

Мишка проводил ее глазами и тут же кинулся к кусту.

Ну уж нет! Он не позволит этим мерзким девчонкам второй раз устраивать бардак в лесу! Он эту подкову… на Луну забросит!

Солнце уже совсем взошло, а Мишка все еще колупался в снегу. Подкова как сквозь землю провалилась. Он все прокопал, чуть ли не с корнем выдернул куст – подковы не было.

– Этого не может быть, – под нос себе шептал Рыбкин, расширяя место поиска.

За своим занятием он не заметил, как пришел Паганель. Учитель снял очки, протер их, снова водрузил на нос и только потом заговорил.

– Теперь ты хочешь найти клад? – негромко спросил он.

– Нет, – буркнул Мишка, вытирая вспотевший от старания лоб. – Я хочу, чтобы все закончилось.

– А разве еще не закончилось? – удивился учитель.

– Не знаю.

– Для нас закончилось, – расправил плечи Олег Павлович.

– А для остальных? – напрягся Мишка, боясь, что учитель скажет сейчас что-то очень страшное.

– Кто-то кого-то обижает всегда. И ничего с этим не поделаешь. А лучше вообще не делать того, что советуют не делать.

«И сказала мама: «Не трогай пластинку»…»

Мишка медленно встал.

– Чтоб они все провалились со своими историями! – воскликнул он, замахиваясь.

Паганель тут же перехватил его руку.

– А вот этого говорить уже не надо. Мало ли что может произойти…

И они оба подняли головы. С неба стал медленно падать снег. Где-то в вышине прокричала птица.

– Пошли спать, – грустно произнес учитель, – нам еще собираться домой.

«Га», – вздрогнул лес. Но этот звук потонул в наступающем утре.